Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
24. Чайковский - Mекк
Париж,
Дорогой Друг!
7/19 февраля 1879 г.
Прежде всего позвольте Вас усиленно просить писать. мне как можно реже и как можно меньше до тех пор, пока Вы вполне не поправитесь. Мне, разумеется, очень приятно .получать и читать Ваши письма, но еще более мне приятно-думать, что Вы бережете свои глаза и свою голову. Если бы Вы ограничивались теперь изредка коротенькими записками, писанными карандашом, то это было бы прекрасно. Дабы не вызывать Вас на ответы, я буду писать Вам тоже реже и именно так, как Вы говорили: от одного до двух писем в неделю.
Очень радуюсь при мысли, что Вы теперь уже перешли в более удобное и покойное помещение. Дай бог, чтобы Вам было хорошо и покойно.
История с нанятой Вами квартирой и с потерянными тремя тысячами франков привела меня в содрогание. Неужели нет никакой возможности получить их обратно? Простите за вопросительный знак и не думайте, что я буду ждать. на него ответа. Пахульский расскажет мне, чем кончится это дело.
Теперь скажу Вам, милый друг, что я сделал то же, что и Вы. Я переехал. Дело в том, что только сегодня утром я узнал сумасшедшую цену моей первой квартиры: тридцать пять. франков в день! Это привело меня в изумление. Я попросил le chef du bureau [начальника полторы] показать мне несколько других помещений и среди них нашел одно, которое мне понравилось. Оказалось однако же, что и оно стоит дорого, т. е. двадцать два с половиной франка в день. Тогда я решился пойти и искать в другом отеле. Но, когда я выходил из ворот, меня догнал вышеупомянутый сhеf и так усиленно приставал ко мне, что я начал колебаться. И переезжать хлопотно, и фортепиано я ожидал с минуты на минуту, и адрес свой уже телеграфировал братьям, и, наконец, как-то совестно мне было на все любезности и приставания назойливого француза отвечать отказом. Увидя, что я начал колебаться, он нанес мне решительный удар, т. е. решился сбавить два с половиной франка и отдать за двадцать ту квартиру, которая мне понравилась. Я решился и тотчас же перешел. Теперешнее мое помещение-имеет одно огромное преимущество перед первым: оно на заднем дворе, и поэтому я не слышу шума экипажей, который с непривычки вчера сильно действовал на мои нервы и причинил отвратительно бессонную ночь. У меня очень теперь покойно, хотя, может быть, менее светло и весело, менее роскошно, чем в первой квартире.
Я не буду оспаривать и протестовать против Вашего намерения принять на себя сверх всего остального, чем я Вам обязан, еще плату за мое помещение. С того момента, как я узнал, что Вам придется ранее меня приехать в Париж, я. знал, что это так будет, т. е. что Вы примете на себя заботы о моем помещении и захотите уменьшить мои здешние расходы. Невыразимо благодарен Вам, друг мой, но раскаиваюсь, что наделал целый ряд глупостей! Зачем я не написал Пахульскому о том, чтобы он не нанимал мне помещения в таком дорогом отеле? Зачем я изменил своему Hotel de Hollande, где гораздо дешевле, чем здесь, и не приготовил себе там письменно помещения? Мне предлагали там очень милую квартирку (только несколько темную) за более дешевую цену, чем здесь!! И как я заранее не сообразил, что те квартиры, где солнце и свет, непременно сопряжены с шумом экипажей, который я переносить решительно не могу ни при занятиях, ни ночью во время сна. Но уж нечего делать. Останусь в Hotel de Meurice, где дороговизна возмутительна. Вообще после швейцарской дешевизны здешние цены поражают меня.
Ни вчера, ни сегодня я не приступал к своим занятиям. Не знаю отчего, только покамест еще не чувствую к этому никакого влечения. Вообще (чтобы быть вполне откровенным) то розовое настроение, в котором я находился вчера, когда писал Вам письмо утром, мало-помалу перешло в довольно серое, если не черное. Оттого ли, что мне очень неприятно было узнать о Ваших здешних неудачах, от шума ли, который, как я сказал выше, действовал мне на нервы, но только я провел очень скверную ночь и вследствие этого сегодня дурно себя чувствую. Знаете ли, милый друг, что я себя обвиняю немножко в том, что Вы теперь в Париже, который, если не ошибаюсь, совсем не подходит к теперешним требованиям Вашего здоровья. Ведь это я своими восторгами от Парижа надоумил Вас переехать из Вены сюда? Было бы в тысячу раз умнее, если б я как можно более рисовал перед Вашими глазами все прелести Италии, в которой Вы всегда хорошо себя чувствуете? Пожалуйста, не отвечайте на этот вопросительный знак, как и на все мои вопросительные знаки. Надеюсь, что когда я начну заниматься, то примирюсь со всеми своими преувеличенными сегодняшними сомнениями и сожалениями, но сегодня мне с утра все кажется, что не только для Вас, но и для меня было бы лучше, если б вместо Парижа мы очутились где-нибудь в более тихом и более роскошно обставленном в отношении климата и красот природы месте. С каким сожалением я думаю сегодня о незабвенной Viale dei Colli!
Я взял, себе место на пятницу в Grand Opera, a также в концерт Chatelet, где будет идти чудеснейший “Фауст” Берлиоза. Пожалуйста, дорогая моя, поезжайте в этот концерт. Усыпление Фауста и следующий за тем танец сильфов есть одна из гениальнейших музыкальных страниц всех веков и народов. Я с лихорадочным нетерпением буду ожидать воскресенья.
Потрудитесь передать Пахульскому, что теперь мой номер не 164, а 140. Я буду ожидать его в пятницу в два часа.
Ваш П. Ч.