Переписка с Н. Ф. фон Мекк
86. Чайковский - Мекк
Низы,
30 июня 1879 г.
Вот уже неделя, что я здесь. Праздность начинает тяготить. меня, и мысль, что часы летят, а партитура не двигается, все более и более терзает мое сердце. Наконец вчера вечером я открыл и сознал в себе ощущение довольно сильной тоски по. Каменке и скуки. Мне захотелось домой и захотелось до того сильно, что ночь провел бессонную, а сегодня болит голова, нервы расстроены, и хочется убежать отсюда. Как пророчески Вы отнеслись к моему пребыванию здесь! Вы совершенно правы. Я могу жить счастливо или в Каменке или в одиночестве, и середины между этим нет. В первые дни мне здесь не было скучно. Чудесная река, милая природа, воспоминания о прежних посещениях этого места, все это мне было довольно приятно. Но продолжалось это очень недолго. Но я все-таки рад, что был здесь, так как это послужит мне уроком. Пропасть, образовавшаяся в последние годы между мной и всем остальным человечеством, за исключением нескольких близких, расширилась настолько, что нечего больше пытаться переходить ее. К тому же, частое созерцание той нравственной красоты, среди которой живут каменские обитатели, избаловало меня. Я сделался требователен и раздражителен, когда встречаюсь с проявлениями нравственного убожества и пошлости. Мне становится несколько душно...
Не знаю, случалось ли мне говорить Вам, что сестра моя одарена поразительною способностью лечить. Практика ее очень значительна, и леченья до того успешны, что слава ее врачеваний зашла далеко за пределы Каменки. Что касается меня, то я питаю большое доверие к ее лечениям, ибо сам несколько раз .был свидетелем, как в Каменке и Вербовке она спасала людей, приговоренных к смерти. Я нашел у Кондратьева одного старого знакомого, приехавшего к нему погостить . Человек этот вынес нынче зимой оспу и притом самую ужасную - черную. Стал он было поправляться и приехал сюда еще слабым, но уже здоровым. Вдруг стал он слабеть, худеть, терять аппетит, между тем живот у него сильно вздулся, и ноги распухли. Оказалось, что это водяная. Лечили его здесь два доктора один за другим, но положение ухудшалось, а слабость увеличивалась, и я застал его в отчаянном положении. Вспомнив, что сестра удачно вылечила нескольких больных этой болезнью, я тотчас же написал ей письмо с подробным изложением хода болезни, всех ее признаков и проявлений. Третьего дня получился ее ответ. Она предписала строжайшее молочное лечение (молоко по нескольку стаканов в день с известковой водой), микстуру из ipecacuana и еще чего-то и два приема хинина в небольшом размере. В тот же день мы начали это леченье, и, к моему величайшему удовольствию, вчера уже больному было легче настолько, что вечером он с помощью других дошел до балкона и просидел целый час на воздухе и охотно разговаривал с нами. Я вполне надеюсь на его выздоровление. Сестра просила постоянно уведомлять ее о ходе болезни, и по моем отъезде Кондратьев будет сноситься с ней письмами.
Брат Анатолий пишет, что второго или третьего будет здесь. Тотчас по его приезде отправимся к Модесту и, пробыв там дня три, возвратимся в Каменку. Невозможно выразить Вам, до чего мне хочется поскорей домой!
Будьте здоровы, милый, добрый друг!
Ваш П. Чайковский.