Биография Чайковского. «Выразитель своей эпохи»

В мае 1888 года Петр Ильич принялся за работу над новой симфонией, замысел которой созрел еще по дороге в Москву, когда он возвращался из-за границы, заехав ненадолго в Тифлис,— повидать Анатолия Ильича и его семью. Тогда же в записной книжке среди нотных набросков он сформулировал программу первой части:

«Интродукция. Полнейшее преклонение перед судьбой, или, что то же, перед неисповедимым предначертанием провидения.

Allegro I) Ропот, сомнения, жалобы, упреки к... ххх

II) Не броситься ли в объятия веры???

Чудесная программа, лишь бы выполнить».

Но даже если бы этого «сверхобщего» пояснения содержания одной лишь первой части произведения не было, в автобиографичности Пятой симфонии, как и предшествующей ей Четвертой (а впоследствии Шестой), сомнений нет. Однако сфера автобиографичности — воплощение своих раздумий и чувств — выходит за пределы личности одного человека. Будучи гениальным художником-реалистом, композитор выражал мысли и чувства современников, своего времени и народа. Он совершенно определенно осознавал это: «...В своих писаниях я являюсь таким, каким меня... сделали воспитание, обстоятельства, свойства того века и той страны, в коей я живу и действую. Я не изменил себе ни разу». (Не случайно и в музыке той поры ему были созвучны произведения, где он, по его словам, находил отголоски тех таинственно глубоких процессов духовной жизни, «тех сомнений, отчаяния и порывов к идеалу, которые обуревают сердце современного человека».)

Острое чувство современности у Чайковского отмечали друзья и знакомые композитора. Музыкальный критик В. В. Ястребцев, писавший о сочинениях Петра Ильича и советовавшийся с ним по вопросам композиции, отмечал, что «Чайковский как композитор был, несомненно, одним из даро- витейших выразителей своей эпохи. В современности его музыки, мне думается, и скрывается основная причина, пожалуй, даже тайна, его громадной популярности... Чайковский всецело проникся духом времени и со всею нервностью и горячностью своей глубоко чуткой и впечатлительной натуры откликнулся на зов его, и вот, воплощая в звуках образы прошлого: эпоху наших дедов и прадедов, он всегда оставался верен себе и, быть может, сам того не замечая,— „изображал лишь нас самих" с нашими неразгаданными сомнениями, нашими скорбями и радостями».Петр Ильич не отрицал того, что «как человек своего века» он «надломлен, нравственно болезнен». Оттого же, по его словам, так тянулся ко всему прекрасному, светлому, особенно в искусстве, к тому, что выражает «жизненные радости», испытываемые «здоровой, не разъеденной рефлексом натуры», и в своем творчестве запечатлевал эти «жизненные радости», создавал сочинения, выражающие безграничную любовь к природе, полноте и красоте чувств. Поэтому наряду с глубоко трагическими Пятой и Шестой симфониями, оперой «Пиковая дама» композитор создает сочинения, в которых выражение светлых, лирических чувств стало еще ярче, полнее, раскрылось во всем ослепительном блеске. Появились не только обновленные и одухотворенные лирические темы или отдельные части произведений, но и такие солнечно искрящиеся, жизнеутверждающие сочинения, как балет «Спящая красавица», опера «Иоланта», прославляющие самоотверженную всепобеждающую любовь.

За период, предшествующий созданию Пятой симфонии, произошло немало тяжелых событий в жизни Чайковского: неожиданно умерла юная племянница — Т. Л. Давыдова, в судьбе которой он принимал горячее участие; скончался старый друг Н. Д. Кондратьев (Петр Ильич долго ухаживал за больным, что оказало на него самого тяжелое нравственное воздействие). Расстроили нервы и переживания по поводу постановки «Чародейки». После нескольких первых представлений оперы, сопровождавшихся оскорбительными выпадами прессы против него лично и против сочинения, Петр Ильич сообщает Ивану Александровичу Всеволожскому, что тяжело переносит «настоящий, решительный провал оперы и бесконечно сожалеет, что она не оправдала надежд, хотя писал он ее не только с любовью, но и с большим тщанием». В других письмах композитор также жалуется на непонимание публикой и музыкантами оперы, над которой работал в течение двух лет и задумывал как капитальный труд и что продолжал считать «Чародейку» лучшей оперой, созданной им до того времени. Ему было непонятно, почему за последние десять лет после создания Четвертой симфонии, «Евгения Онегина», Фортепианного и Скрипичного концертов положение мало изменилось и он по-прежнему сталкивался с несправедливой оценкой своей артистической деятельности. Бесконечно обидным казалось Петру Ильичу «злорадство и торжествующий тон» прессы, «глумление и единодушная враждебность», попытки скрыть от читателей степень успеха оперы. В этой «руготне» видел он причину постепенно снижающейся посещаемости спектакля в Мариинском театре.

← в начало | дальше →