Жизнь Чайковского. Часть IV (1866 — 1877)
Из известных тебе лиц здесь находятся Н. Рубинштейн, с которым я живу и который приехал в субботу же вечером, Ларош, Кюи, которого я свел с Ларошем, но с тем, чтобы они на другой же день снова поссорились и т. д.
Байрет — крошечный городишко, в который съехалось теперь несколько тысяч человек, стесненных помещением и необеспеченных по части утоления голода. У нас квартира нанята уже давно и очень хороша Что касается пшци, то в первый день я насилу достал ужин, а вчера получил обед только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Во всяком случае, я не скучаю, но никак нельзя сказать, чтобы наслаждался, ибо все помыслы мои обращены к тому, как бы скорей удрать через Вену в Россию, что я и сделаю, вероятно, в четверг.
В своих фельетонах о «Кольце Нибелунгов» в «Русских ведомостях» Петр Ильич более обстоятельно рассказал о пребывании в Байрейте так:
«Я приехал в Байрет 12-го августа (Нового стиля.), накануне первого представления первой части тетралогии. Город представлял необычайно оживленное зрелище. И туземцы, и иностранцы, стекшиеся сюда в буквальном смысле со всех концов мира, спешили к станции железной дороги, чтобы присутствовать при встрече императора Вильгельма. Мне пришлось смотреть на эту встречу из окна соседнего дома. Перед моими глазами промелькнуло несколько блестящих мундиров, потом процессия музыкантов вагнеровского театра со своим диригентом, Гансом Рихтером, во главе, потом стройная высокая фигура аббата Листа с прекрасной типической седой головой его, столько раз пленявшей меня на его везде распространенных портретах, потом, в щегольской коляске сидящий, бодрый, маленький старичок с орлиным носиком и тонкими насмешливыми губами, составляющими характеристическую черту виновника всего этого космополитически художественного торжества, Рихарда Вагнера. Загремел оркестр, раздался восторженный гул толпы, и экстренный императорский поезд медленно подошел к станции.
Царственный старец сел в коляску и тихо направился к замку, сопровождаемый приветственными кликами народа. Почти столь же громкие клики приветствовали и Вагнера, вслед за императором проехавшего среди густой толпы народа. Какой подавляющий напор горделивых чувств наступившего, наконец, торжества над всеми препятствиями испытывал, должно быть, этот маленький человек, добившийся силою воли и таланта воплощения своих смелых идеалов!..
Я отправился бродить по маленькому городу. Все улицы переполнены суетливой толпой чего-то ищущих с беспокойным выражением лица посетителей Байрета. Через полчаса эта черта озабоченности на всех лицах объяснилась для меня очень просто и, без всякого сомнения, появилась на моей собственной физиономии. Все эти торопливо снующие по улицам города люди хлопочут об удовлетворении сильнейшей из всех потребностей всего на земле живущего, потребности, которую даже жажда художественного наслаждения заглушить не может — они ищут пищи. Маленький городок поместил и дал приют всем приехавшим, но накормить их он не может. Таким образом, я в первый же день приезда по опыту узнал, что такое борьба из-за куска хлеба. Отелей в Байрете немного; большинство приезжих поместилось в частных квартирах. Имеющиеся в отелях табльдоты никак не могут вместить в себя всех голодающих. Каждый кусок хлеба, каждая кружка пива добывается с боя, ценою невероятных усилий, хитростей и самого железного терпения. Да и добившись места за табльдотом, нескоро дождешься, чтобы до тебя дошло не вполне разоренным желанное блюдо. За столом безраздельно царит самый хаотический беспорядок. Все кричат разом. Утомленные кельнеры не обращают ни малейшего внимания на ваши законные требования. Получение того или другого из кушаний есть дело чистой случайности. Существует при театре громадный балаганный ресторан, обещающий хороший обед в два часа для всех желающих, но попасть туда и достать что-нибудь в этом омуте голодающего человечества есть дело высочайшего героизма и необузданной смелости. Я нарочно так много распространяюсь об этом обстоятельстве, чтоб указать читателям на наиболее выдающуюся черту байретского общества меломанов. В течение всего времени, которое заняла первая серия представлений вагнеровской тетралогии, еда составляла первенствующий общий интерес, значительно заслонивший собой интерес художественный. О бифштексах, котлетах и жареном картофеле говорили гораздо больше, чем о музыке Вагнера.