Переписка с Н. Ф. фон Мекк (1877 год)
249. Мекк - Чайковскому
[Флоренция]
3 декабря 1878 г.
8 часов утра.
Villa Oppenheim.
Простите мне, мой милый, добрый друг, что вчера я сделала беспорядок в Ваших занятиях с Пахульским, но погода была так хороша, когда мы вышли гулять, мне так захотелось куда-нибудь проехаться, что я решилась просить Вас нарушить порядок, тем более, что я думала, что и Вам будет кстати воспользоваться хорошею погодою. Я хотела проехаться за город, чтобы сойти из экипажа и полюбоваться видом на Флоренцию, и вдвоем мне с Юлею поехать было бы неудобно, а просить Федора Федоровича нас сопровождать мне не хотелось, потому что он только что на этих днях объезжал все окрестности Флоренции, а я не люблю принимать услуг и жертв от своих зятей, а так как Пахульский по своему назначению у меня постоянно служит нам кавалером, то и понадобилось взять его. Сегодня погода неприятного вида. По Вашему отзыву о представлении в Teatro Nuovo я очень жалею, что не была. Скажите, друг мой, Вы сидели в ложе? Мне говорила Юля, возвратясь, что в одной ложе сидел господин, о котором она непременно сказала бы, что это были Вы, если бы могла думать, что Вы были в театре, то угадала ли она Вас? Письма Екатерины есть еще в одном нумере, и я очень тороплюсь дочитать их, чтобы скорее Вам послать. Но как Вы скоро читаете, мой дорогой, Вы просто поглощаете одно сочинение за другим, и это непостижимо. Вы так много сочиняете, так много читаете, и на все Вам время хватает, оно у Вас точно эластичнее.
В понедельник будет первый концерт Филармонического общества. Я пришлю Вам билет, милый друг мой, но так как его можно получить только в понедельник, то я тогда и пришлю его. Я думаю, что мы не будем в этом концерте. До свидания, мой дорогой. Всею душой Ваша
Н. ф.-Мекк.
Прилагаю программу концерта. Заметили Вы, друг мой, что Ларош начинает писать в “Московских ведомостях?. Да, скажите, дорогой мой, какая есть самая первая Ваша опера:
“Воевода” или другая? И верно, что “Воевода” давался на сцене? Сколько Вам было лет, когда Вы начали писать, должно быть, двадцать пять или двадцать шесть? [Очевидно, конец в копии не сохранился.]