Переписка с Н. Ф. фон Мекк
93. Чайковский - Мекк
[Каменка]
17 июля 1879 г.
Живо представлял себе я праздник 15 июля. Воображаю, как было хорошо, весело в Браилове! Только в тесном кругу семьи можно веселиться от души. Мы тоже собираемся устроить веселье, а именно, спектакль, который состоится в конце месяца. Я, как в прошлом году, буду суфлером. Вскоре после этого дня брат Анатолий уедет в Петербург, а я отправлюсь к Вам С величайшим наслаждением помышляю об этой поездке.
В последние дни здоровье сестры стало лучше. Ей очень. помогли железные пилюли. Жаль то, что, как только она становится здоровее, она сама и все окружающие перестают говорить о необходимости ей куда-нибудь съездить, тогда как, по-моему, это имеет весьма серьезное значение. Но правда то, что при таком семействе, где каждый член его привык за всякой малостью обращаться к ней, не легко решиться уехать надолго.
В настоящее время я-сижу за очень трудным местом оперы, именно, за второй картиной третьего действия. Если Вы помните, милый друг, это то место, где на площади перед собором в Реймсе происходит самый сильный трагический момент в судьбе моей героини, т. е. когда с апогея славы и почестей она внезапно падает и делается предметом гонения. Тут большие хоровые массы, множество лиц и сильное драматическое движение. Ежеминутно приходится задумываться над различного рода трудностями, с которыми и либреттисту и композитору хотелось бы справиться как можно лучше. Приходится напрягать все свои силы, и в результате каждый вечер большое утомление. К счастью, сон у меня стал в последнее время хороший (я приписываю это охлаждению температуры), и утром я бодро и охотно снова принимаюсь за труд. Да! написать сложную, большую оперу-дело нелегкое, особенно, когда подумаешь о судьбе ее. Для чего я надрываюсь над работой, когда в числе русских певиц я не знаю ни одной, которая сколько-нибудь подходила бы к моему идеалу Иоанны? А пока такой певицы не найдется, нельзя думать о постановке оперы. Остается надеяться, что такая певица явится. Я помню, что, когда Серов писал “Юдифь”, он приходил в отчаянье от мысли, что некому исполнить эту роль. На его счастье вдруг явилась певица, как будто созданная для Юдифи. Может быть, и мне посчастливится!
Я с грустью смотрю на перышко, которым пишется это письмо. Оно последнее из тех, которые я взял с собой из Villa. Bonciani. Чем далее уходит в прошедшее мое житье рядом с Вами во Флоренции, тем дороже становится воспоминание об этом незабвенном времени. Нередко строю я воздушные замки о жизни в Италии зимой. Случится ли это в нынешнем году? Увы! не знаю. Вернее, что мне придется томиться довольно долго в постылой Москве.
Будьте здоровы, мой дорогой друг!
Ваш П. Чайковский