Переписка с Н. Ф. фон Мекк
195. Чайковский - Мекк
Рим,
1879 г. декабря 16-18. Рим.
16/28 декабря 1879 г.
Сегодня ездили на Via Appia. Были ли Вы, милый друг, на этой древней дороге в Неаполь, усеянной по обеим сторонам пути саркофагами, мавзолеями, надгробными плитами всевозможных форм? Она производит впечатление, родственное с тем, которое испытываешь в Помпее. Когда-то тут кипела жизнь, двигались толпы людей, богатые колесницы с римскими патрициями, носилки, пешеходы; теперь дорога пустынна и безмолвна, как те могилы, которыми она усыпана. Даже туристов-англичан почему-то не было, и мы версты три прошли не встретив ни одного живого существа. По временам с левой стороны открывался превосходный пейзаж Албанских гор, Тиволи, Фраскати. День был чудный, но мы слишком долго загулялись. Перемена температуры после захода солнца бывает поразительная, а нам всю дорогу назад пришлось сделать, уже когда начало темнеть. Я насилу отогрелся дома у камина.
18/30 декабря.
Вторник.
Сегодня я принялся за пересочинение Второй симфонии, в которой первую часть хочу написать вновь, и работа шла у меня так хорошо, что до завтрака я успел написать начерно почти половину первой части. Как я благодарю судьбу, надоумившую моего издателя Бесселя в течение многих лет обманывать меня и не печатать партитуры. Если б это было сделано, то уже нельзя было бы переиздать партитуры, и бедная моя симфония осталась бы в своем первобытном виде. Как много значит семь лет в жизни трудящегося и совершенствующегося человека. Неужели через семь лет я буду смотреть на свои теперешние работы теми же глазами, какими смотрю в эту минуту на произведение, написанное в 1872 году! Очень может быть, так как нет предела на пути к идеалу, а через семь лет я буду еще не стар.
Музыки в Риме нет никакой. В театре Apollo даются “Гугеноты” с Станио в главной роли, но говорят, что опера до того плохо идет, что, за исключением утратившего голос Станио, все остальное никуда не годится. Поэтому приходится довольствоваться своей собственной музыкой, и я довольно много играю, как один, так и в четыре руки с братом, разбирающим очень сносно. Вчера вечером мы с ним с величайшим увлечением играли очень хорошее переложение Es-dur'нoгo квартета Бетховена, как вдруг снизу пришли сказать, что какой-то старый генерал не может заснуть и просит умолкнуть. Пришлось остановиться. Что делать! Это одна из дурных сторон жизни в отеле. Впрочем я продолжаю быть совершенно довольным нашим помещением. Погода несколько изменилась; небо серенькое, и стало тепло. Говорят, что приближается шиpокко. Вот чего я не желаю и боюсь.
Сегодня в первый раз был на вилле Боpгезе. Это чудесная прогулка и, главное, совершенно пустынная. Были блестящие экипажи с богато одетыми дамами, но есть аллейки для пешеходов, где очень легко уединиться.
А в Париже все еще морозы.
До свиданья, милый, бесценный друг!
Ваш П. Чайковский.
Юлье Карловне низкий поклон, приветствие Пахульскому и поцелуй Милочке, если можно.