Переписка с Н. Ф. фон Мекк

366. Чайковский - Мекк

Каменка,

2 июня 1881 г.

Милый, дорогой друг! Надписывая число на письме этом, я вспомнил, что сегодня день рождения покойного Николая Григорьевича. Ему минуло бы сорок шесть лет. Как рано подкосила его смерть!

Лев Васильевич вернулся из Киева. Ему очень удобно будет прибыть в Браилов около двадцатого числа. Вероятно, к тому времени сестра моя будет в силах пуститься в заграничный путь, и он проводит ее до Жмеринки.

Погода у нас стоит дождливая и холодная. Для свекловицы это хорошо, ибо сильно вредящий ей серый жучок в непогоду зарывается, но для хлебов нехорошо, ибо пшеницу повалило дождем. В общем однако ж нынешний год обещает быть урожайным.

Моя серенькая, лишенная всяких светлых радостей жизнь идет по-старому. Обе наши больные, т. е. сестра и племянница Таня, поочередно одна за другой повергают всех окружающих в уныние и тревожное состояние духа. Ночей они обе не спят и вследствие того слабы, грустны и беспрестанно страдают нервными припадками. Впрочем, ничего серьезного в болезненном их состоянии нет. Но только это окрашивает всю нашу жизнь какой-то унылой окраской.

Я погрузился в наши церковные песнопения. Читаю “Историю русск[ой] церк[овной] музыки”, изучаю обиходные напевы, знакомлюсь с порядками богослужения и гармонизирую некоторые древние мелодии. Результатом всего этого будет “Всенощное бдение”, положенное мною на четырехголосный хор.

Не испытываю никаких поползновений к писанию. Давно уже я не находился так долго в периоде охлаждения к сочинительству. Мне бы полезно было теперь отсюда уехать, но это невозможно. Я положительно необходим в настоящую минуту для наших больных, особенно для Тани, которую я занимаю музыкой (игрой в четыре руки), чтением и вообще всячески отвлекаю от предмета ее грустных мыслей, а это для нее теперь очень важно. Я очень бы огорчил ее, если б уехал, и поэтому остаюсь.

Здоровы ли Вы, дорогая моя? Призываю на Вас божие благословение.

Ваш П. Чайковский.

дальше >>