Переписка с Н. Ф. фон Мекк

115. Мекк - Чайковскому

Ницца,

18 марта 1883 г.

Дорогой, несравненный друг! Простите мне еще раз мое неуместное заступничество за Тасю. После Вашего письма я совершенно поняла, что для нее очень полезно побыть некоторое время вдали от дома, пока она установится и окрепнет. Скажу Вам при этом, дорогой мой, другое мое беспокойство. Этот морфин пугает меня ужасно, и я страшно боюсь, чтобы Анна также не соблазнилась им, поэтому я прошу Вас убедительно, мой милый, добрый друг, который способен понять все мои чувства и тревоги и который знает, что Анна теперь уже для меня близка и дорога, употребите всё Ваше влияние на нее, чтобы никак не допустить ее до этой отравы, до этой пагубы; ведь это ужасно, ведь вся жизнь погибнет. Мне очень больно лишать надежды, но признаюсь, что я совсем не надеюсь, чтобы доктора вылечили Татьяну Львовну. Пожалуйста, мой дорогой, в Ваших письмах к Анне предохраняйте ее от этого зла, оберегите ее жизнь от гибели.

Насчет первой части Вашего письма мне очень больно, мой дорогой, что Вы могли колебаться хотя одну минуту сообщить мне о Ваших затруднениях, и я повторяю свою убедительнейшую просьбу: при малейших затруднениях такого рода, как теперь, докажите мне Вашу дружбу - сообщите мне о Ваших делах, и В ы сделаете мне этим огромное одолжение. Нарушить моего бюджета такая пустая сумма не может. Пожалуйста, мой бесценный, не считайте так математически сроков посылки Вам; если понадобится сверх всех сроков, так умоляю Вас, только сообщите мне. Перевод посылаю при письме, так как здесь его читать не могут.

Об Мише я получаю всё одни и те же сведения, он всё в одном положении. Насчет гувернера очень и очень благодарю Вас, мой дорогой, за Вашу готовность помочь мне, но я никак не просила искать его, а если случайно Вы услышали бы о каком-нибудь подходящем, то не откажите сообщить мне. У нас очень светлая и днем теплая погода, но по ночам холодно. Не пишу больше, потому что мне вчера очень засыпало глаза пылью и песком, так как был сильнейший ветер, и это мое несчастье здесь - этот ужасный, постоянный ветер. Будьте здоровы, мой милый, драгоценный друг. Всем сердцем бесконечно Вас любящая.

Н. ф.-Мекк.

Р. S. Какой торгашеский узкий масштаб у нашей Москвы. Я покраснела за нее, когда прочла в Вашем письме предложение Вам пятисот рублей за марш. Это из рук вон - первому композитору в мире предложить такую сумму и за сочинение к такому торжеству! Вот уж наша Москва, и сама она рабская, и воззрения у нее рабские.

Как у меня болит сердце за Вас, дорогой мой, когда я думаю, что Вы находитесь в таком напряжении и тревоге. Подкрепи Вас господь.

дальше >>