Вас. Яковлев. «Чайковский — критик» (продолжение)
А. П. Бородин не мог получить здесь соответствующей оценки по той же причине, что и Мусоргский. Его произведения появились в программах Русского музыкального общества в Москве на ряд лет позже, чем в Петербурге; в годы критической работы Чайковского первая бородинская симфония еще не была известна московским посетителям концертов. Но в «Автобиографическом описании путешествия за границу» (1888 год) Чайковский упоминает о том, что передовая музыкальная молодежь в Лейпциге «с величайшей симпатией относится к именам Глинки, Балакирева, Римского-Корсакова, Бородина (разр. наша.— В. Я.), Глазунова».
Отношения Чайковского к Бородину и его творчеству представляют особый интерес, но развитие их подлежит другому времени, когда Чайковский ближе познакомился не только с личностью, всегда ему симпатичной, но и с произведениями автора «Князя Игоря» и настолько их полюбил, что в 1892 году имел намерение продирижировать оперой Бородина. Напомним, что в 1893 году в одном из концертов под управлением Чайковского прошла впервые в Одессе первая симфония этого композитора.
Общий взгляд Чайковского на творчество, деятельность и личность композиторов — членов «Могучей кучки» едва ли не до настоящего времени выводился из известного письма композитора Н. Ф. Мекк от 24 декабря 1877 года (см. П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. Мекк, т. I, стр. 135–138); надо иметь в виду, что этот взгляд, четко формулированный и хорошо запоминающийся, к сожалению, никак не был комментирован в широко популярной работе Модеста Ильича Чайковского «Жизнь П. И. Чайковского» (1901, т. II, стр. 72–75), и только в отдельных эпизодах изложения в этой биографии возможно уловить некоторые дополнительные штрихи, отнюдь, впрочем, не восстанавливающие всю картину взаимоотношений Чайковского с «кучкистами» и «кучкизмом» в достаточной полноте. Между тем, даже в том материале, какой имеется в упомянутом трехтомнике «Жизнь П. И. Чайковского», имеются данные, значительно видоизменяющие оценки, выводы и наблюдения, какие внесены П. И. Чайковским в упомянутом письме к Н. Ф. Мекк.
Чайковский начал свою музыкальную хронику с выступлений в защиту деятельности «кучкистов», в лице Римского-Корсакова и Балакирева, и на первых же страницах его критических статей можно увидеть, что он связывает их творческое направление с Глинкой, которого считает «главой самостоятельной русской школы». Это очень знаменательный для того времени факт. В конце своей жизни — в упоминавшейся уже «Беседе» — Чайковский утверждает, по крайней мере по отношению к Римскому-Корсакову: «...несмотря на всю разность наших музыкальных индивидуальностей, мы, казалось бы, идем по одной дороге; и я, с своей стороны, горжусь иметь такого спутника».
Дорога эта, если вспомнить общеизвестные слова Чайковского о «русской симфонической школе», имеет своим началом Глинку.
В суждениях Чайковского, высказанных им в «Музыкальных статьях», нетрудно вскрыть его основной взгляд на творчество великого создателя лучших традиций национального музыкального искусства. Чайковский выдвигает на первый план симфонизм Глинки и его музыкальную драматургию в опере «Иван Сусанин». «По характеру своей музыкальной натуры — по преимуществу симфонист-лирик, Глинка не оставил нам, однакоже, почти ни одного чисто симфонического сочинения,— а в этой области, судя по некоторым эпизодам его обеих опер, он мог бы дать нам неподражаемые образцы». В отношении оценки оперы «Руслан и Людмила» считать Чайковского непоследовательным, как это утверждал его друг и современник Г. А. Ларош, едва ли правильно. Наоборот, здесь будет точнее подчеркнуть, что, бесконечно восхищаясь музыкой «Руслана и Людмилы», указывая на «изумительные образцы» не только в области симфонических, но и вокальных элементов, на замечательные ансамбли в опере (например, канон 1-го акта, в котором «действующие лица с потрясающею правдою выражают общее всем чувство ужаса и недоумения»), Чайковский неизменно стоит на одной позиции: опера эта — «ряд превосходных музыкальных пьес, не связанных, к сожалению, единством драматического движения» (разр. наша.— В. Я.).