Д. А. Черномордиков. Выступления П. И. Чайковского в Париже

Приблизительно в начале февраля 1888 года в Париж приехал Петр Ильич Чайковский. Афиша извещала о его двух выступлениях в воскресных симфонических концертах Колонна, в театре «Шатле» 1. Это событие вызвало сенсацию. С одной стороны, имя Чайковского было уже довольно прославлено в России. К этому времени Чайковский успел создать многие значительные произведения, приобретавшие большую известность. С другой стороны, русская молодежь, проживавшая тогда в Париже, очень мало знала его творчество, за исключением немногих фортепианных пьес и отдельных романсов. Но вести о значительности творческих достижений Петра Ильича дошли и до Парижа. Русское студенчество с нетерпением ждало первого выступления Чайковского.

Что же касается французского общества, то оно почти не знало русского музыкального искусства. Из моей тогдашней беседы с некоторыми видными парижскими музыкантами было вполне очевидно, что до появления во французской прессе заметок о предстоящем выступлении Чайковского они даже не слыхали имени нашего композитора2. О французской молодежи, обучавшейся в Музыкальном институте имени Гуно и в Парижской консерватории (где я состоял студентом),— говорить не приходится. Французская музыкальная молодежь имела в то время самое смутное и превратное представление о русской культуре.

Наступил, наконец, торжественный день первого выступления Петра Ильича во Франции. Это было 21 февраля3. День был погожий, теплый. Публика спешила к театру «Шатле». Через театральную площадь торопливо пробиралась знаменитая певица Полина Виардо. Седая, чуть согбенная, она шла бодрой походкой, хотя ей тогда было уже около семидесяти лет.

Зрительный зал театра был полон. В левой (директорской) ложе сидел Эдвард Григ, обменивавшийся приветствиями со знакомыми музыкантами. Когда оркестр и публика заняли свои места, из-за боковой кулисы вышел Эдуард Колонн; за ним шел П. И. Чайковский. Композитор производил впечатление старика, несмотря на то, что ему тогда еще не было и пятидесяти лет. Запомнились мне его статная фигура, мягкие и приятные черты лица. В момент выхода на сцену он был очень бледен. Казалось, что его тащат насильно. Подойдя к самой рампе, Э. Колонн широким жестом руки представил публике композитора и сам ушел со сцены. Аудитория встретила Петра Ильича шумными дружными аплодисментами. Когда зал затих, Чайковский встал за дирижерский пульт, поднял палочку и после некоторой паузы взмахнул ею.

Чувствовалось, что Петр Ильич сильно волнуется. Это сказывалось и в робости, с какой он взял в руки палочку, и в некоторой замедленности движения руки. Когда оркестр заиграл «Серенаду» для струнного оркестра, палочка в руках композитора словно поплыла по воздуху. Впечатление было такое, что перестань дирижер махать палочкой — оркестр все равно будет продолжать играть. После каждого номера программы публика дружно аплодировала автору. А из директорской ложи с большим воодушевлением хлопал в ладоши Эдвард Григ ... норвежский композитор приветствовал своего русского собрата с непосредственной задушевностью, искренне радуясь его успеху.

«Серенада» понравилась парижанам. Но особенно оценили они «Тему с вариациями» из Третьей сюиты, с блестящим полонезом в финале. Не пришлась по вкусу слушателям фортепианная «Фантазия», несмотря на то, что играл ее такой превосходный пианист, как Луи Дьемер — один из выдающихся профессоров Парижской консерватории. Из солистов на первом авторском концерте Чайковского весьма успешно выступил русский виолончелист Брандуков, завоевавший в Париже большую симпатию публики своим чудесным смычком и задушевной, волнующей игрой. Виолончельные пьесы Чайковского, его романсы и отдельные фортепианные пьесы получили всеобщее одобрение слушателей.

Во втором концерте упомянутая программа в части оркестровых произведений была дополнена симфонической поэмой «Франческа да Римини» и скрипичным концертом4. Второе выступление Чайковского — в смысле успеха — не уступало первому. На этот раз Петр Ильич, по-видимому, чувствовал себя увереннее, в его дирижерских взмахах не было тревожных колебаний, как на прошлом концерте. Но дирижерская палочка по-прежнему «плавала» у него в воздухе.

Концерты Чайковского вызвали в русской молодежной среде Парижа большое возбуждение. Появились горячие апологеты творчества композитора, утверждавшие, что его музыкальная мысль ясна, убедительна, доходчива и представляет новое слово в мировой музыкальной литературе. Противники — а их тоже было немало — отвергали утверждения о гениальности музыкального дарования Чайковского, они заявили, что произведения Чайковского прежде всего лишены национального значения, хорошо «приглажены и напомажены» и никак не могут претендовать на какое-либо «новое слово» в музыкальном искусстве. К этому добавлялось, что сочинения Петра Ильича, по крайней мере те, которые исполнялись в Париже, отмечены печатью полной безыдейности. Некоторые доходили даже до такой крайности, что считали музыку Чайковского «игрой в бирюльки»,— определяя этим блестящий инструментальный наряд его оркестровых произведений.

Выступления Чайковского показали французам, что в России существует музыкальная литература высокого качества5.

← в начало | дальше →