И. В. Липаев. Из воспоминаний артиста-музыканта
И Чайковский порывисто подчеркивал кажущиеся ему неточности. Боже мой! — через какой-нибудь час времени устав весь был перепачкан карандашом. Из всех заметок видно было, что доброта и гуманность этого человека не знали предела.
— Петр Ильич,— сказал я,— что же вы оставляете в уставе?
— Добро!.. Нужно посоветоваться с юристом. Тут много вопросов его специальности.
Потом он подвинул к себе стакан налитого чаю и задумался.
— Какое сложное дело,— проговорил он. Петр Ильич думал, кого бы привлечь в члены-учредители, и назвал несколько фамилий. Когда я собирался уходить, он взял свою визитную карточку и, наскоро написав несколько строчек, прибавил:
— Отдайте карточку моему приятелю присяжному поверенному [Л. В.] Ш[адурскому]. Он посмотрит устав.
Это было глубокой осенью. Моросил дождь, шумел ветер, стояла слякоть. Сверх обыкновения, я зашел к Чайковскому часов в шесть пополудни, но застал его дома.
Он очень обрадовался мне и больше, кажется, потому, что в его одиночество я внес некоторую долю разнообразия. Он был чем-то удручен. Разговор не клеился. Провожая меня, Петр Ильич с каким-то искусственным оживлением сказал:
— Мы, может, не увидимся... На время я еду в Петербург. Впрочем, ворочусь через месяц. Когда покончите с уставом, пришлите. Я похлопочу. Пишите на имя главной Дирекции казенных театров или на имя г. Юргенсона.
Мы простились. На первом симфоническом концерте г. Сафонов получил телеграмму. Петр Ильич заболел! Весть эта распространилась с удивительной быстротой не только в музыкантских кружках, но и в среде публики, присутствовавшей на концерте. В. И. Сафонова то и дело спрашивали о здоровье Чайковского. Дня через два был в консерватории. Там я узнал, что у Чайковского холера! Ужасная весть скоро подтвердилась телеграммами из Петербурга. В среде оркестровых артистов замечалось уныние, скоро перешедшее в отчаяние. Чайковского не стало!.. Первый театр, куда я направился с печальным известием, был театр Шелапутина. Меня предупредили: там уже служили панихиду. Первые слезы я увидел на лицах оркестровых артистов, тех, кому незабвенный Петр Ильич хотел посвятить остатки своих дней. Но нужно надеяться, что благотворные мысли и попытки его не пропадут бесследно. Это будет лучшим памятником великому человеку и музыканту нашей родины.
Комментарии:
Липаев Иван Васильевич (1865—1942) — валторнист, педагог, музыкальный критик и общественный деятель, основатель Общества взаимопомощи оркестровых музыкантов. В 1912—1921 гг. преподавал в Саратовской консерватории (с 1917 — профессор).
Опубликовано: Русская старина, 1896, сент., с. 545—552; РМГ, 1896, № 11, с. 1479—1487; Воспоминания о Чайковском, изд. 1, с. 186—195; изд 2 с. 318—326; изд. 3, с. 319—327.
1 27 января 1891 г. в Москве, в концерте А. А. Брандукова, под управлением Э. Колонна была исполнена симфоническая фантазия «Буря» Чайковского.
2 П. И. Чайковский, вероятно, имел в виду статью И. Липаева «Очерки быта оркестровых музыкантов», изданную в Москве в 1891 г.
3 Здесь автор допустил неточность. Впервые в Петербурге сюита из. балета Чайковского «Щелкунчик» исполнялась 7 марта 1892 г. в девятом симфоническом собрании РМО под управлением автора. Второй раз сюита была исполнена в Петербурге 9 июля этого же года симфоническим оркестром «Аквариума» под управлением Р. Ф. Энгеля в его бенефис. Чайковского, присутствовавшего на концерте, вызывали два раза (Новости, 1892,. 11 июля). 9 июля 1892 г. Чайковский писал Н. Г. Конради, что в «Аквариуме» ему «неожиданно сделали овацию».
4 Общество взаимопомощи оркестровых музыкантов возникло в 1903 г. Впоследствии оно сыграло первенствующую роль в учреждении Всерабиса.