Жизнь Чайковского. Часть IV (1866 — 1877)
№ 84. К А. Чайковскому.
14 января.
Милый Толька, благодарю за письмо. Все эти дни я себя чувствовал не совсем хорошо, но теперь лучше. Ваши письма доставляют мне большое удовольствие. Вчера читал первую лекцию, конфузился ужасно, но прошло благополучно. По части приезда в Петербург или вашего в Москву, я тебе скажу, что я этого, наверно, столько же желаю, как и ты, но ведь нельзя делать все, что хочется! Я ни за что в мире не согласен, чтобы вы издержали деньги на проезд, или, что еще хуже, чтобы вы делали долги. Притом же ты себе и вообразить не можешь, как здесь все дорого; я не захочу, чтобы вы здесь голодали или скучали, а еда и театры потребуют такого количества денег, какого нет ни у меня, ни у вас. Все мое жалованье за первый месяц пойдет на новое платье, которое Рубинштейн требует, чтобы я сделал, говоря, что мое теперешнее слишком неприлично для профессора теории музыки. Словом, если рассудить благоразумно, предвидя все последствия моей или вашей поездки — выходит, что лучше всего от нее воздержаться и подождать до Святой. Мой милый Толя. Ты поверь, что мне очень грустно отказаться от удовольствия вас видеть, но благоразумие берет свое. Не пишу тебе сегодня ничего больше: мне приходится писать так много писем, что я просто с ума схожу. Устал ужасно. Целую тебя до бесконечности, облобызай Модю.
№ 85. К А. И. Давыдовой.
15 января.
<...> О моем московском житье-бытье сказать особенного нечего: я буду читать здесь курс теории музыки, и вчера я делал экзамен желающим поступить в этот курс. Девиц множество, и есть очень хорошенькие. Живу у московского Рубинштейна, это один из самых симпатичнейших людей, каких я знаю только. Москва мне нравится, но я сомневаюсь, чтобы мог когда-нибудь привыкнуть к ней: я слишком прирос корнями к Петербургу, и как он в последнее время ни был мне противен, все-таки он мой родной город. Я все сижу дома и занимаюсь. Бывают грустные минуты, но где их не бывает?! От братьев уже получил два письма. Они грустят обо мне, но, надеюсь, что придется увидеться с ними на масленице и на Святой, да и до лета не слишком далеко.
Напиши мне, Саня милая...
№ 86. К М. Чайковскому.
16 января.
Модя, благодарю тебя за письмо. Про курс мой напишу вам только тогда, когда он начнется: покамест я только должен был делать экзамены желающим в оный поступить. В Русском театре был два раза и неимоверно наслаждался. Это пока единственные приятные минуты, проведенные мною здесь. Опера отвратительная, концерт Р. муз. общ., бывший вчера, тоже был плох, словом, куда хуже Петербурга по части музыки. Раза два был в Артистическом кружке; слышал, как Островский читал там «Пучину», а Писемский — «Комика». Большею частью сижу дома. Ты мне пишешь про товарищей, а ничего не пишешь про ученье. Пожалуйста, зубри, чтобы не остаться в классе. Толе я писать не буду, пока он мне не напишет. В следующем письме прошу мне отвечать по пунктам:
1. Про Катю. Выздоравливает ли она? (Младшая дочь Е. А. Шоберт, получившая в сырой квартире дома Зарембы (где одно время жил и Петр Ильич) острое воспаление легких, перешедшее в злейшую чахотку, которая убила бедную девочку в марте 1866 г.)
2. Где был в субботу и воскресенье?
3. Про Давыдовых.
4. Про Училище.
Так как мне на сей раз писать решительно нечего, да притом я страшно устал (написал 5 писем), то и прекращаю, посылая тебе всевозможные лобзания и Анатолию тоже.