Жизнь Чайковского. Часть IV (1866 — 1877)
Современному читателю, может быть, покажется, что быть «хуже» Россини, Верди, Беллини участь не столь ужасная. По его мнению, написать оперу слабее «Аиды», «Севильского цирюльника» и «Сомнамбулы» еще не значит быть никуда не годным музыкантом, и такое произведение может еще обладать многими выдающимися достоинствами, но в те времена среди молодых музыкантов, а в особенности «кучкистов», быть приравненным к итальянским композиторам уже считалось позорным, а быть признанным «хуже» их накладывало печать вечного стыда и отвержения. (Курьезно, что далее, в подробном разборе всех моментов оперы, порицая с такою же изобретательностью выражений почти все, Ц. Кюи отмечает как одно из отрадных мест партитуры «бессодержательный, но колоритный антрактик ко 2-му действию», т. е., верный своей непреодолимой антипатии к музыке Чайковского, чутьем угадывает единственный номер, не принадлежащий творчеству Петра Ильича. Антракт этот, как выше сказано, сочинен и инструментован В. С. Шиловским.)
Вразрез с приговором Кюи, Г. Ларош в «Голосе» и «Музыкальном листке», а также Б. В-в в «Петербургской газете», признали представление «Опричника» истинным событием, «явлением в высшей степени отрадным и современным». Ларош сказал, что «в то время, когда оперные композиторы устроили между собою состязание, каждый старается перещеголять своих собратий в отрицании музыки — опера Чайковского не имеет характера этого отчаянного прогресса и носит отпечаток даровитой руки. Богатство музыкальных красот в «Опричнике» так значительно, что опера эта займет важное место как между произведениями Чайковского, так и между образцами русской драматической музыки». Отметив «редкий мелодический дар» в «Опричнике», Ларош заключает свой отзыв: «если к этому прибавить благородство гармонического стиля, прекрасное, свободное, нередко смелое ведение голосов, чисто русское искусство находить хроматические гармонии в диатонической мелодии, богатые педали (которыми, впрочем, композитор пользуется слишком часто), умение округлять сцены и соединять их в большие целые, наконец, неистощимо богатую, благозвучную и изящную инструментовку, то в результате получится партитура, которая, обладая многими из достоинств нашей современной оперной музыки, свободна от большей части ее недостатков».
Остальные газеты высказали мнения колеблющиеся между этими двумя крайними мнениями, хотя, надо сказать, в общем, ближе к отзыву Лароша, т. е. в пользу оперы. Разнствуя в оценке подробностей, все, кроме неумолимого Ц. Кюи, однако, сошлись на признании самым удачным местом оперы второй картины 2-го акта, т. е. сцены поступления Андрея в опричину, которая и в публике имела наибольший успех.
Еще большее единодушие вся печать, на этот раз вместе с г. Кюи, выказала в порицании либретто вообще и первого акта в особенности. Рецензенты «Биржевых ведомостей» и «Музыкального листка» обнаружили при этом особую чуткость, почти разоблачая композитора в заимствованиях, которые он сделал из «Воеводы», и о которых мог знать один. Но из всех критиков самым беспощадным и суровым оказался сам Петр Ильич. Вот что он писал через две недели:
«Меня терзает «Опричник». Эта опера до того плоха, что на всех репетициях (особенно 3-го акта и 4-го) я убегал, чтобы не слышать ни одного звука, а на представлении готов был провалиться. Не странно ли, что коща я писал ее, то мне первое время казалось, что это прелесть? Но какое разочарование с первой репетиции!! Нет движения, нет стиля, нет вдохновения. Вызовы и рукоплескания на первом представлении ничего не значат: 1) было много знакомых; 2) я уже прежде зарекомендовал себя. Я знаю, что опера не выдержит и шести представлений, и это просто убивает меня».
Последнее предположение не оправдалось. «Опричник» по 1 марта 1881 г. выдержал 14 представлений. Количество это покажется ничтожным, но если принять во внимание, что ни одна из опер, данных в эти годы и заставивших говорить о себе («Псковитянка», «Борис Годунов», «Каменный гость», «Вильям Ратклиф», «Анжело»), не были представлены более 16 раз, а некоторые всего 8, — то успех «Опричника» можно считать средним.