Переписка с Н. Ф. фон Мекк
22. Мекк - Чайковскому
Флоренция,
7/19 марта 1882 г.
Милый, дорогой друг мой! Я давно Вам не писала, но моя рука так мучит меня, что я поневоле должна исполнять предписание доктора поменьше делать движения рукою. Втирание, которое я употребляю, мало помогает, а других средств, как обыкновенно против нервных болезней, кажется, нет.
Вчера уехали Володя с Лизою и увезли моего дорогого Воличку. Не могу выразить Вам, милый друг мой, с какою тоскою я рассталась с этим милым, нежным ребенком, и он также, это несравненное дитя, совсем пригорюнился при расставании и на вопрос, о чем он так печален, - отвечал, что ему очень грустно уезжать отсюда, так что его уже утешали, что ведь мы же увидимся, не навеки расстаемся. Ах, какой это милый, деликатный ребенок. Теперь у нас ужасно опустело и потускнела жизнь. В этой огромной даче нас всего пятеро, мне уже хочется скорее уехать отсюда, тем более что эта сушь, с страшным солнечным припеком, очень дурно действует на здоровье; надо уходить к морю, к большому резервуару влаги.
Что сталось с Вашим проектом проехаться в Алжир, милый друг мой, отчего он расстроился?
На Camaldoli я никогда не была и только всегда любовалась на него с дороги на Posilippo и собиралась туда съездить, но каждый раз лень нападала. Относительно уничтожения монахов я совершенно согласна с Вами, милый друг мой, что касается поэтической и мечтательной стороны жизни; с точки же зрения политико-экономической я нахожу их уничтожение [конец не сохранился].